Категория числа в русских говорах.

В диалектах, как и в литературном языке, разграничивают форму единственного и множественного числа. В древнерусских диалектах была еще одна форма числа - двойственное число, которое в наше время почти утратилось. Как в диалектах, так и в литературном языке сохранились только отдельные общие (2 стола) и специфические формы. В частности, в говорах севера сравнительно широко употребляется старое окончание -ма. У существительных во мн.ч. – работала с ребяткома – это -ма представляет собой следующие формы Д.п. и Т.п. двойственного числа. В истории языка двойственное число употреблялось для выражения парных предметов или 2-х предметов. Парные предметы уже не связаны ни с тем, ни с другим значением категории двойственного числа. Чаще всего окончание форм двойственного числа используется в формах прилагательных, местоимений, числительных: с нашима родныма поговорить.

Категория собирательности в русских диалектах.

В русском диалектном языке категория собирательности развита сильнее, чем в литературном языке и представлена парными видами собирательных существительных. Среди них выделяются образования с суффиксом -ёж (холостёж), с суффиксом -в (детва), с суффиксом -щин (деревенщина), образования с суффиксами -няк, -ник (молодняк, березник).

Шире всего, особенно в северных говорах, распространены собирательные существительные древнего словообразовательного типа, практически утраченные в русском языке. Это слова с суффиксом -й (козьйо, лисьйо, мужичьйо). Причём, подобные существительные обычно согласуются в говорах с формами мн.ч (длинные кольё). В собирательном значении в говорах широко распространено употребление формы ед.ч. (поле кустом заросло, комар тут налетели).

Категория одушевленности в русских говорах.

Специфична в русских диалектах и категория одушевленности, которая немного неполно выражается по сравнению с литературным языком. В русском литературном языке эта категория выражена весьма последовательно (вижу стол – вижу отца). В русском литературном языке одушевленность выражается омонимией, т.е. совпадением форм В. п. и И. п. у неодушевленных существительных. С 14 – 15 вв. категория одушевленности получила ясное выражение.

1. Во Владимирских говорах существительные так называемые уменьшительно-ласкательные и уменьшительно-пренебрежительные во мн.ч. имели форму В. п., равную форме И. п. (без мужа девчонки свои растила, бригадир лошадёнки-то не даёт).

2. В части Владимирских, Брянских и Смоленских говоров наблюдаются колебания в образовании форм В. п. мн. ч., там в равной степени являются: пасти коней – пасти кони.

Категория звательности в русских диалектах.

Некогда русский язык знал особую звательную форму, которая обозначала лицо или предмет, адресат речи: «О, русское земле!» («Слово о полку Игореве»). В диалектах звательная форма практически не сохраняется в качестве самостоятельной категории у существительных. Однако в ряде говоров встречаются формы – образования типа дедушкоо, жено.

Подобные формы в северных говорах очень распространены: Леной, яй, ей, Нюркий – окончания  -ом, -ум. Чаще всего у слов м.р. и ж.р. первого типа склонения окончание -оо: бабушкоо, девчонкоо. Удовлетворительного объяснения все эти формы сейчас не имеют. Одни исследователи окончание -оу связывают с преобразованием долгогоз вука, т.е. цепочка последовательности образования форм обращений выглядит следующим образом: сохраняется форма на -о, которая в результате особого интонирования обращения получила удлинение конечных гласных: было «дедко», стало «дедкоо». Затем -о- стал дифтонгом, что могло быть объяснено поддержкой звука [о]. Диалектологи полагают, что в живых говорах существует стремление к появлению особых звательных форм.