Социальная дифференциация диалектов

Территориально-диалектное членение языка обусловило социальную дифференциацию диалектов. Понятие «социальный диалект» противопоставляют понятию «диалект территориальный», понятие «арго», или жаргон, — народному говору. Арго, иначе — жаргоны, — вызывались к жизни социальной и сословной разобщенностью отдельных групп населения, свойственной эпохе феодализма. Арго, или жаргоны, лучше называть не социальными диалектами, а «специальными», или условными языками. Такими были, например, в дореволюционной России так называемый «офенский» (иначе «суздальский», «матройский», «галивонский») язык, применявшийся сельскими ремесленниками и торговцами для общения между собою в присутствии посторонних, а также «блатная музыка» - условный арго, выработанный преступниками. Такие арго бытовали обычно на основе тех или иных территориальных диалектов или городского просторечия, не обладая собственной фонетикой и грамматическим строем и включая в свой словарный состав условную лексику, известную только членам данной социальной группы.

В дореволюционной России отмечались отличия в речи однодворцев (так называли в крепостническую эпоху крестьян лично свободных) от речи «барских» крестьян, предки которых были помещичьими крепостными.

В наши дни наблюдается естественное различие между речью отдельных общественных прослоек населения современной деревни в зависимости от возраста, профессии и образования носителей говоров.

Речь русских жителей села сегодня бесконечно разнообразна. В ней сочетаются различные языковые явления, восходящие, с одной стороны, к традиционным местным говорам, с другой, к литературному языку. Эти речевые элементы взаимодействуют между собою. 

Диалекты, наряду с памятниками древней письменности, выступают в качестве важнейшего источника при изучении истории языка. Отдельные говоры в силу ряда языковых, а также и внеязыковых (экстралингвистических) причин могут проходить свой исторический путь неравномерно. Под воздействием определенных условий, вызвавших в тот или иной исторический период обособление какого-либо отдельного говора или их группы, диалекты способны сохранять в течение более длительного срока такие языковые явления, которые в прошлом были присущи всему языку, однако в литературной его форме и в других говорах уже исчезли. Иногда же, наоборот, в том или ином говоре могут наблюдаться такие явления, которые остаются не характерными для языка в целом, представляя собою более последовательно, чем в литературном языке, вновь развивающееся языковое явление. Структура современных русских говоров позволяет, с одной стороны, вскрыть в ней такие явления, которые давно утрачены литературным языком, а с другой, — наметить тенденции, присущие дальнейшему развитию общенародной языковой системы.

В качестве примера приведем факт сохранения в ряде современных говоров формы именительного падежа единственного числа существительного свекры (при литературном свекровь). В памятниках древнерусской письменности XI—XIV вв. широко известны подобные формы существительных старой основы на согласные: свекры, любы, боукы (буква) и т. п. Сопоставление показаний говора и древних памятников дает возможность утверждать, что те северновеликорусские говоры, в которых наблюдается подобная форма, отражают более древнюю ступень развития данного языкового явления, чем литературный язык, в котором эта форма именительного падежа была вытеснена формой винительного падежа той же основы.

В области диалектной фонетики показателен, например, тот факт, что многие говоры сохранили в положении под ударением особый гласный звук, соответствующий древней букве «ять». В литературном языке данный гласный теперь совпал в своем произношении со звуком «е», однако не переходит под ударением и перед твердыми согласными в звук «о» (орфографическое «ё»): например, диалектное лисс, при литературном лес; сравни: несу — нёс. Древнейшие письменные свидетельства подтверждают эти наблюдения, что позволяет с уверенностью сказать: в древнейшую пору в русском языке существовал особый гласный звук, более узкого раствора и более верхнего подъема, чем фонема «е». Этот-то звук и изображался на письме буквой «ять».

Приведем еще пример чередования согласных г –– ж, к — ч, восходящего к так называемому «первому смягчению заднеязычных», проявляющемуся, наряду с другими случаями, в формах глаголов настоящего времени первого спряжения: могу — можешь; пеку — печешь. В говорах, в отличие от литературного языка, нередко устраняется мена согласных перед личными окончаниями: могу — могешь; пеку - пекешь. Встречаются и такие говоры, в которых морфологическое единство спрягаемой основы достигается через замену в ней последнего согласного: заднеязычного — шипящим - и в формах 1 л. ед. числа и 3 л. множ. ч.: можу — можешь — можуть; печу - печешь - печуть и т. п. Таким образом, говоры подобных типов показывают большую последовательность в проведении тех или иных инноваций, устраняя исторические чередования, сохранившиеся по традиции в литературном языке. 

Историческая диалектология должна показать, как на протяжений длительных эпох видоизменялась та или иная диалектная речевая система, какие явления и в силу каких причин возникали и отмирали в ней в определенные исторические периоды. Есть два пути исторического изучения говоров. Первый (собственно исторический) возможен лишь при наличии достаточного количества сохранившихся древних письменных памятников. Второй путь изучения (сравнительно-исторический) возможен и при отсутствии письменных свидетельств, оставленных прошедшими эпохами. В качестве примера первого пути исторической диалектологии обратимся к уже упоминавшимся новгородским берестяным грамотам, на основании которых мы можем с большой точностью восстановить, какой была разговорная речь простых людей, жителей этого древнерусского города. Однако к языку письменных памятников прошлого следует относиться со значительной осторожностью, учитывая, что на письменную форму языка всегда оказывает воздействие устойчивая книжная традиция. Поэтому и те данные, которые извлекаются из древних памятников письменности, нуждаются в строгой проверке, в сопоставлении с современными территориальными диалектами.

Второй путь построения исторической диалектологии, возможный и при отсутствии письменных свидетельств прошлых эпох, — это путь исследования говоров при помощи сравнительного и ретроспективного их изучения. В таком случае исследователь, анализируя структуру современных говоров, изучает различные новообразования, вскрывая за этими инновациями ту речевую систему, которая была присуща говорам в древности. При таком подходе нельзя ограничиваться каким-либо одним говором; необходимо привлечение наиболее широкого круга родственных диалектов и языков.

Историческая диалектология позволяет исследовать историю русского языка как сложного явления.