• Кубань и Ростовская область: «юшка» (жидкая часть блюда), «орать» (смеяться).
• Омская область: «слива» (забавный случай, фраза).
• Челябинская область: «лентяйка» (швабра).
• Вологодская область: «губы» (грибы).
• Волгоградская область: «колясочка» (кусок).
• Воронежская область: «гребовать» (брезговать), «балакать» (разговаривать)

„Это что за невидаль: Вечера на хуторе близ Диканьки? Что это за вечера? И швырнул в свет какой-то пасичник! Слава богу! еще мало ободрали гусей на перья и извели тряпья на бумагу! Еще мало народу, всякого звания и сброду, вымарали пальцы в чернилах! Дернула же охота и пасичника потащиться вслед за другими! Право, печатной бумаги развелось столько, что не придумаешь скоро, что бы такое завернуть в нее“.

Слышало, слышало вещее мое все эти речи еще за месяц! То есть, я говорю, что нашему брату, хуторянину, высунуть нос из своего захолустья в большой свет — батюшки мои! — Это всё равно, как, случается, иногда зайдешь в покои великого пана: все обступят тебя и пойдут дурачить. Еще бы ничего, пусть уже высшее лакейство, нет, какой-нибудь оборвавшийся мальчишка, посмотреть — дрянь, который копается на заднем дворе, и тот пристанет; и начнут со всех сторон притопывать ногами. „Куда, куда, зачем? пошел, мужик, пошел!..“ Я вам скажу... Да что говорить! Мне легче два раза в год съездить в Миргород, в котором, вот уже пять лет, как не видал меня ни подсудок из земского суда, ни почтенный иерей, чем показаться в этот великой свет. А показался — плачь, не плачь, давай ответ.

Диалектизмы в литературе выполняют несколько стилистических функций:

• Придание реалистичности речи персонажей. Диалектные слова указывают на социальное положение говорящего и его происхождение из определённой местности. Например, в романе «Тихий Дон» Шолохов использовал богатый лексикон, диалектные формы и обороты, чтобы передать речь донского казачества.
• Создание яркого местного колорита. Писатели применяют диалектизмы при изображении пейзажа, что придаёт описанию местный колорит.
• Передача социального статуса героя. Например, Тургенев в «Записках охотника» использовал диалектизмы для создания образа крестьянской речи.
• Подчёркивание неграмотности или провинциальности. В сатирических произведениях диалектизмы часто служат для подчёркивания неграмотности или провинциальности чиновников и помещиков. Так, Салтыков-Щедрин в «Истории одного города» использовал диалектизм «взбучучить» в речи градоначальников.
• Выразительность. Причиной употребления диалектизма может быть его звукоподражательный характер. Например, Тургенев в описании звука камышей использовал диалектизм «шуршать», который привлёк автора своей выразительностью.

Примеры диалектизмов:

• «Тарас Бульба» Н. В. Гоголя: «гайдамака» — народный мститель, казак-повстанец, «очи» — глаза.
• «Тихий Дон» М. А. Шолохова: «бас» — двор, огороженное место для скота, «плахта» — традиционная женская одежда у казаков, «байрак» — глубокий овраг, поросший лесом.
• «Записки охотника» И. С. Тургенева: «плотничать» — заниматься плотничеством, работать с деревом, «гуменце» — небольшой гумно (место для молотьбы).
• «История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина: «взбучучить» — наказать, привести в замешательство, «скороходочка» — быстрая, шустрая женщина или девушка.
• «Евгений Онегин» А. С. Пушкина: слово «пропасть» (значение — уйти, скрыться) использовалось в петербургском диалекте, а слово «хмель» (значение — пьянство) — в украинском диалекте.
• «Мастер и Маргарита» М. А. Булгакова: «шарашкина контора» — место задержания, элемент московского говора и арго.

Сергей Есенин

Пахнет рыхлыми драчёнами,
У порога в дежке квас,
Над печурками точёными
Тараканы лезут в паз.
Вьётся сажа над заслонкою,
В печке нитки попелиц,
А на лавке за солонкою — 
Шелуха сырых яиц.
Мать с ухватами не сладится,
Нагибается низко,
Старый кот к махотке крадётся
На парное молоко.
Квохчут куры беспокойные
Над оглоблями сохи,
На дворе обедню стройную
Запевают петухи.
А в окне на сени скатые,
От пугливой шумоты,
Из углов щенки кудлатые
Заползают в хомуты.

• «говеть» — поститься;
• «шмыгать» — быстро двигаться;
• «коромысло» — устройство для ношения вёдер;
• «сибирка» — название шерстяной шали в Сибири;
• «кахтать» — издавать короткие, прерывисто повторяющиеся звуки (о курах и некоторых других птицах);
• «кудой» — куда;
• «батюшка» — отец-священник;
• «девка» — девушка.

Какие виды диалектов использованы Достоевским? Назовите их.

Наконец я возвратился из моей двухнедельной отлучки. Наши уже три дня как были в Рулетенбурге. Я думал, что они и бог знает как ждут меня, однако ж ошибся. Генерал смотрел чрезвычайно независимо, поговорил со мной свысока и отослал меня к сестре. Было ясно, что они где-нибудь перехватили денег. Мне показалось даже, что генералу несколько совестно глядеть на меня. Марья Филипповна была в чрезвычайных хлопотах и поговорила со мною слегка; деньги, однако ж, приняла, сосчитала и выслушала весь мой рапорт. К обеду ждали Мезенцова, французика и еще какого-то англичанина: как водится, деньги есть, так тотчас и званый обед, по-московски. Полина Александровна, увидев меня, спросила, что я так долго? и, не дождавшись ответа, ушла куда-то. Разумеется, она сделала это нарочно. Нам, однако ж, надо объясниться. Много накопилось. 

   Мне отвели маленькую комнатку, в четвертом этаже отеля. Здесь известно, что я принадлежу к свите генерала. По всему видно, что они успели-таки дать себя знать. Генерала считают здесь все богатейшим русским вельможей. Еще до обеда он успел, между другими поручениями, дать мне два тысячефранковых билета разменять. Я разменял их в конторе отеля. Теперь на нас будут смотреть, как на миллионеров, по крайней мере целую неделю. Я хотел было взять Мишу и Надю и пойти с ними гулять, но с лестницы меня позвали к генералу; ему заблагорассудилось осведомиться, куда я их поведу. Этот человек решительно не может смотреть мне прямо в глаза; он бы и очень хотел, но я каждый раз отвечаю ему таким пристальным, то есть непочтительным взглядом, что он как будто конфузится. В весьма напыщенной речи, насаживая одну фразу на другую и наконец совсем запутавшись, он дал мне понять, чтоб я гулял с детьми где-нибудь, подальше от воксала, в парке. Наконец он рассердился совсем и круто прибавил: 

   -- А то вы, пожалуй, их в воксал, на рулетку, поведете. Вы меня извините, -- прибавил он, -- но я знаю, вы еще довольно легкомысленны и способны, пожалуй, играть. Во всяком случае, хоть я и не ментор ваш, да и роли такой на себя брать не желаю, но по крайней мере имею право пожелать, чтобы вы, так сказать, меня-то не окомпрометировали... 

   -- Да ведь у меня и денег нет, -- отвечал я спокойно; -- чтобы проиграться, нужно их иметь. 

   -- Вы их немедленно получите, -- ответил генерал, покраснев немного, порылся у себя в бюро, справился в книжке, и оказалось, что за ним моих денег около ста двадцати рублей. 

   -- Как же мы сосчитаемся, -- заговорил он, -- надо переводить на талеры. Да вот возьмите сто талеров, круглым счетом, -- остальное, конечно, не пропадет. 

   Я молча взял деньги. 

   -- Вы, пожалуйста, не обижайтесь моими словами, вы так обидчивы... Если я вам заметил, то я, так сказать, вас предостерег и уж, конечно, имею на то некоторое право... 

   Возвращаясь пред обедом с детьми домой, я встретил целую кавалькаду. Наши ездили осматривать какие-то развалины. Две превосходные коляски, великолепные лошади! Mademoiselle Blanche в одной коляске с Марьей Филипповной и Полиной; французик, англичанин и наш генерал верхами. Прохожие останавливались и смотрели; эффект был произведен; только генералу несдобровать. Я рассчитал, что с четырьмя тысячами франков, которые я привез, да прибавив сюда то, что они, очевидно, успели перехватить, у них теперь есть семь или восемь тысяч франков; этого слишком мало для mademoiselle Blanche. 

   Mademoiselle Blanche стоит тоже в нашем отеле, вместе с матерью; где-то тут же и наш французик. Лакеи называют его "monsieur le comte", ¹ мать mademoiselle Blanche называется "madame la comtesse"; ² что ж, может быть, и в самом деле они comte et comtesse. 

 Я так и знал, что monsieur le comte меня не узнает, когда мы соединимся за обедом. Генерал, конечно, и не подумал бы нас знакомить или хоть меня ему отрекомендовать; а monsieur le comte сам бывал в России и знает, как невелика птица -- то, что они называют outchitel. Он, впрочем, меня очень хорошо знает. Но, признаться, я и к обеду-то явился непрошеным; кажется, генерал позабыл распорядиться, а то бы, наверно, послал меня обедать за table d'hôt'ом. ¹ Я явился сам, так что генерал посмотрел на меня с неудовольствием. Добрая Марья Филипповна тотчас же указала мне место; но встреча с мистером Астлеем меня выручила, и я поневоле оказался принадлежащим к их обществу. 

 Этого странного англичанина я встретил сначала в Пруссии, в вагоне, где мы сидели друг против друга, когда я догонял наших; потом я столкнулся с ним, въезжая во Францию, наконец -- в Швейцарии; в течение этих двух недель -- два раза, и вот теперь я вдруг встретил его уже в Рулетенбурге. Я никогда в жизни не встречал человека более застенчивого; он застенчив до глупости и сам, конечно, знает об этом, потому что он вовсе не глуп. Впрочем, он очень милый и тихий. Я заставил его разговориться при первой встрече в Пруссии. Он объявил мне, что был нынешним летом на Норд-Капе и что весьма хотелось ему быть на Нижегородской ярмарке. Не знаю, как он познакомился с генералом; мне кажется, что он беспредельно влюблен в Полину. Когда она вошла, он вспыхнул, как зарево. Он был очень рад, что за столом я сел с ним рядом, и, кажется, уже считает меня своим закадычным другом. 

   За столом французик тонировал необыкновенно; он со всеми небрежен и важен. А в Москве, я помню, пускал мыльные пузыри. Он ужасно много говорил о финансах и о русской политике. Генерал иногда осмеливался противоречить, но скромно, единственно настолько, чтобы не уронить окончательно своей важности. 

   Я был в странном настроении духа; разумеется, я еще до половины обеда успел задать себе мой обыкновенный и всегдашний вопрос: зачем я валандаюсь с этим генералом и давным-давно не отхожу от них? Изредка я взглядывал на Полину Александровну; она совершенно не примечала меня. Кончилось тем, что я разозлился и решился грубить. 

   Началось тем, что я вдруг, ни с того ни с сего, громко и без спросу ввязался в чужой разговор. Мне, главное, хотелось поругаться с французиком. Я оборотился к генералу и вдруг совершенно громко и отчетливо, и, кажется, перебив его, заметил, что нынешним летом русским почти совсем нельзя обедать в отелях за табльдотами. Генерал устремил на меня удивленный взгляд. 

   -- Если вы человек себя уважающий, -- пустился я далее, -- то непременно напроситесь на ругательства и должны выносить чрезвычайные щелчки. В Париже и на Рейне, даже в Швейцарии, за табльдотами так много полячишек и им сочувствующих французиков, что нет возможности вымолвить слова, если вы только русский. 

Выпишите диалектизмы и охарактеризуйте их грамматическое и лексическое значение. 

Произведите полный анализ диалектного явления.

„Это что за невидаль: Вечера на хуторе близ Диканьки? Что это за вечера? И швырнул в свет какой-то пасичник! Слава богу! еще мало ободрали гусей на перья и извели тряпья на бумагу! Еще мало народу, всякого звания и сброду, вымарали пальцы в чернилах! Дернула же охота и пасичника потащиться вслед за другими! Право, печатной бумаги развелось столько, что не придумаешь скоро, что бы такое завернуть в нее“.

Слышало, слышало вещее мое все эти речи еще за месяц! То есть, я говорю, что нашему брату, хуторянину, высунуть нос из своего захолустья в большой свет — батюшки мои! — Это всё равно, как, случается, иногда зайдешь в покои великого пана: все обступят тебя и пойдут дурачить. Еще бы ничего, пусть уже высшее лакейство, нет, какой-нибудь оборвавшийся мальчишка, посмотреть — дрянь, который копается на заднем дворе, и тот пристанет; и начнут со всех сторон притопывать ногами. „Куда, куда, зачем? пошел, мужик, пошел!..“ Я вам скажу... Да что говорить! Мне легче два раза в год съездить в Миргород, в котором, вот уже пять лет, как не видал меня ни подсудок из земского суда, ни почтенный иерей, чем показаться в этот великой свет. А показался — плачь, не плачь, давай ответ.

У нас, мои любезные читатели, не во гнев будь сказано (вы, может быть, и рассердитесь, что пасичник говорит вам запросто, как будто какому-нибудь свату своему, или куму), — у нас, на хуторах, водится издавна: как только окончатся работы в поле, мужик залезет отдыхать на всю зиму на печь, и наш брат припрячет своих пчел в темный погреб, когда ни журавлей на небе, ни груш на дереве не увидите более, тогда, только вечер, уже наверно где-нибудь в конце улицы брежжет огонек, смех и песни слышатся издалеча, бренчит балалайка, а подчас и скрыпка, говор, шум... Это у нас вечерницы! Они, изволите видеть, они похожи на ваши балы; только нельзя сказать, чтобы совсем. На балы если вы едете, то именно для того, чтобы повертеть ногами и позевать в руку; а у нас соберется в одну хату толпа девушек совсем не для балу, с веретеном, с гребнями; и сначала будто и делом займутся: веретена шумят, льются песни, и каждая не подымет и глаз в сторону; но только нагрянут в хату парубки с скрыпачем — подымется крик, затеется шаль, пойдут танцы и заведутся такие штуки, что и рассказать нельзя.

Но лучше всего, когда собьются все в тесную кучку и пустятся загадывать загадки, или просто нести болтовню. Боже ты мой! Чего только ни расскажут! Откуда старины ни выкопают! Каких страхов ни нанесут! Но нигде, может быть, не было рассказываемо столько диковин, как на вечерах у пасичника Рудого Панька. За что меня миряне прозвали Рудым Паньком — ей богу, не умею сказать. И волосы, кажется, у меня теперь более седые, чем рыжие. Но у нас, не извольте гневаться, такой обычай: как дадут кому люди какое прозвище, то и во веки веков останется оно. Бывало, соберутся, накануне праздничного дня, добрые люди в гости, в пасичникову лачужку, усядутся за стол, — и тогда прошу только слушать. И то сказать, что люди были вовсе не простого десятка, не какие-нибудь мужики хуторянские. Да, может, иному, и повыше пасичника, сделали бы честь посещением. Вот, например, знаете ли вы дьяка диканьской церкви, Фому Григорьевича? Эх, голова! Что за истории умел он отпускать! Две из них найдете в этой книжке. Он никогда не носил пестрядевого халата, какой встретите вы на многих деревенских дьячках; но заходите к нему и в будни, он вас всегда примет в тонком суконном балахоне, цвету застуженного картофельного киселя, за которое платил он в Полтаве чуть не по шести рублей за аршин. От сапог его, у нас никто не скажет на целом хуторе, чтобы слышен был запах дегтя; но всякому известно, что он чистил их самым лучшим смальцем, какого, думаю, с радостью иной мужик положил бы себе в кашу. Никто не скажет также, чтобы он когда-либо утирал нос полою своего балахона, как то делают иные люди его звания; но вынимал из пазухи опрятно сложенный, белый платок, вышитый по всем краям красными нитками, и, исправивши что следует, складывал его снова, по обыкновению, в двенадцатую долю, и прятал в пазуху. А один из гостей... Ну, тот уже был такой панич, что хоть сейчас нарядить в заседатели, или подкомории. Бывало, поставит перед собою палец и, глядя на конец его, пойдет рассказывать — вычурно, да хитро, как в печатных книжках! Иной раз слушаешь, слушаешь, да и раздумье нападет. Ничего, хоть убей, не понимаешь. Откуда он слов понабрался таких! Фома Григорьевич раз ему насчет этого славную сплел присказку: он рассказал ему, как один школьник, учившийся у какого-то дьяка грамоте, приехал к отцу и стал таким латыньщиком, что позабыл даже наш язык православный. Все слова сворачивает на ус. Лопата, у него лопатус; баба, бабус. Вот, случилось раз, пошли они вместе с отцом в поле. Латыньщик увидел грабли и спрашивает отца: „Как это, батьку, по вашему называется?“ Да и наступил, разинувши рот, ногою на зубцы. Тот не успел собраться с ответом, как ручка, размахнувшись, поднялась и — хвать его по лбу. „Проклятые грабли!“ закричал школьник, ухватясь рукою за лоб и подскочивши на аршин: „как же они, чорт бы спихнул с мосту отца их, больно бьются!“ Так вот как! Припомнил и имя, голубчик! — Такая присказка не по душе пришлась затейливому рассказчику. Не говоря ни слова, встал он с места, расставил ноги свои посереди комнаты, нагнул голову немного вперед, засунул руку в задний карман горохового кафтана своего, вытащил круглую под лаком табакерку, щелкнул пальцем по намалеванной роже какого-то бусурманского генерала и захвативши немалую порцию табаку, растертого с золою и листьями любистка, поднес ее коромыслом к носу и вытянул носом на лету всю кучку, не дотронувшись даже до большого пальца, — и всё ни слова; да как полез в другой карман и вынул синий в клетках бумажный платок, тогда только проворчал про себя, чуть ли еще не поговорку: „не мечите бисера перед свиньями“... „Быть же теперь ссоре“, подумал я, заметив, что пальцы у Фомы Григорьевича так и складывались дать дулю. К счастию, старуха моя догадалась поставить на стол горячий книш с маслом. Все принялись за дело. Рука Фомы Григорьевича, вместо того, чтоб показать шиш, протянулась к книшу, и, как всегда водится, начали прихваливать мастерицу хозяйку. Еще был у нас один рассказчик; но тот (нечего бы к ночи и вспоминать о нем) такие выкапывал страшные истории, что волосы ходили по голове. Я нарочно и не помещал их сюда. Еще напугаешь добрых людей так, что пасичника, прости господи, как чорта все станут бояться. Пусть лучше, как доживу, если даст бог, до нового году и выпущу другую книжку, тогда можно будет постращать выходцами с того света и дивами, какие творились в старину, в православной стороне нашей. Меж ними, статься может, найдете побасенки самого пасичника, какие рассказывал он своим внукам. Лишь бы слушали, да читали, а у меня, пожалуй, лень только проклятая рыться, наберется и на десять таких книжек.

·       Большинство слов с буквой Ф в русском языке — заимствованные. Пушкин гордился тем, что в «Сказке о царе Салтане» было всего лишь одно слово с этой буквой — флот.

·       В русском языке есть всего 74 слова, начинающихся с буквы Й. Но большинство из нас помнит лишь йод, йога и Йошкар-Олу. А в Книге рекордов Гиннесса зафиксировано слово длиною в 35 букв.

·       В русском языке есть слова на Ы. Это названия российских городов и рек: Ыгыатта, Ыллымах, Ынахсыт, Ыныкчанский, Ытык-кюёль.

·       Единственные слова в русском языке с тремя буквами Е подряд — это длинношеее (и прочие на -шеее: например, криво-, коротко-).

·       В русском языке есть слово с уникальной для языка приставкой ко- — закоулок.

·       Единственное слово русского языка, которое не имеет корня, — вынуть. Считается, что в этом слове так называемый нулевой корень, находящийся в чередовании с корнем -им- (вын-им-ать). Раньше, примерно до XVII века, этот глагол выглядел как вынять, и в нем был материальный корень, такой же как в снять, обнять, понять (ср. снимать, обнимать, понимать), однако впоследствии корень -ня- был переосмыслен как суффикс -ну- (как в сунуть, дунуть).

·       Единственное односложное прилагательное в русском языке — это злой.

·       В русском языке есть слова с уникальными для языка приставками и- (итог, итого) и а- (авось; устар. «а вось не повезет»), образовавшимися от союзов и и а.

·       Слова бык и пчела — однокоренные. В произведениях древнерусской литературы слово пчела писалось как бъчела. Чередование гласных ъ / ы объясняется происхождением обоих звуков из одного индоевропейского звука u. Если вспомнить диалектный глагол бучать, имеющий значения «реветь», «гудеть», «жужжать» и этимологически родственный словам пчела, букашка и бык, то становится ясным, каково же было общее значение этих слов.

·       Даль предлагал заменить иностранное слово атмосфера на русские колоземица или мироколица.

Основные группы говоров русского языка

	Западная зона		Восточная зона
северное наречие	Ладого-Тихвинские	Архангельские говоры Онежские, Белозерские, Лачские	Вологодские, Костромские, Мурманские, Кировские,  Пермские
Среднерусские говоры	Новгородские, Гдовские           О	Говоры центра	Владимиро- Поволжские, Калининские, Горьковские    О
	Псковские, Селигеро-Торжковские   А
		Восточные среднерусские акающие говоры
южное наречие	Смоленские, Брянские, Тверские, Саратовские, Волгоградские, Верхне-Днепровские, Верхне-Деснинские	Тульские,  Курско-Орловские, Белгородские, Калужские, Елецкие, Оскольские	Рязанские, Воронежские, Липецкие, Тамбовские

 Современное диалектное членение русских говоров опирается на материалы ДАРЯ и впервые было опубликовано в книге «Русская диалектология» под редакцией Р.И.Аванесова и В.Г. Орловой в 1964 году (а также в книге К.Ф.Захарова, В.Г. Орлова «Диалектное членение русского языка» М., 1970). Авторы этой карты выделяют в пределах русского языка на территории европейской части России 27 единиц диалектного членения (групп и подгрупп), основываясь часто на таких явлениях, которые редко встречаются в речи и могут быть обнаружены только при длительном наблюдении над диалектом или изучения большого количества текстов, притом с опорой на архаический слой говора. В основном опираются на 12 основных говоров, обладающих наиболее яркими диалектными особенностями.

К выделенным словам подберите литературное соответствие:

1). Он ложится спать на лосину прямо на полу. 2). Косец ударяет горбушей, то есть большим серпом. 3). Раз я заговорил о пчеле – меня не понимали, а когда я нарисовал, то сказали, что это медовик, то есть шмель. 4). Совсем уже стемнеет, закричит в лесу гугай. 5). Теперь наседка уведет с собой весь детник. 6). Я заметил, что все полесники разделяются на две группы: те, которые ходят на мелкую дичь, и те, которые бью «звиря».

Примеры диалектизмов из сказов П. П. Бажова:

Буторовый. Невнятно говорящий, бормочущий. «Вахоня - мужик тяжёлый, борода до пупа, плечи ровно с подставышем, кулак - глядеть страшно, нога медвежья, и разговор буторовый» (П. П. Бажов, «Солнечный камень»).

Долдонить. Твердить, повторять одно и то же, бубнить. «Когда с полчаса долдонит, а сам головой, мотает, руками размахивает» (П. П. Бажов, «Тараканье мыло»).

Лотошить. Бормотать, непонятно для других говорить, болтать. «Колтовчиха схватила его рукой за плечо, похлопывает потихоньку, лотошит с господишками, а о чём, - не разберёшь» (П. П. Бажов, «Марков камень»).

Пустоговорье. Пустые слова. «Горное начальство, может, половину того немецкого пустоговорья не понимало, а только про себя смекало: раз этот немец от вышнего начальства присланный, не прекословить же ему» (П. П. Бажов, «Тараканье мыло»).